Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Плужников выглядел неглупым человеком, хоть и сильно отрихтованным здешней политической системой. Колебался он не больше секунды – бой, он многое в мозгах по местам расставляет.
– За мной, боец!
Вот это правильно. Если не можешь предотвратить безумную затею подчиненного, нужно ее возглавить!
Мы быстро преодолели пятьдесят метров до балки. Я успел подумать, что наш маневр мог выглядеть, как дезертирство и попытка покинуть поле боя, но красноармейцам и старшему лейтенанту сейчас было явно не до нас. Хоть бы вдоль насыпи нормально рассредоточились, что ли…
Намеченной мной позиции мы достигли меньше чем за минуту, но положение нашего отряда за это время успело сильно измениться к худшему. Очередная серия мин легла почти точно за насыпью, и убитых и раненых ощутимо прибавилось. Хорошо, что минометов у немцев было всего три, иначе все уже давно бы закончилось.
– Давай быстрее, Нагулин, – несильно пихнул меня в спину Плужников, когда мы выбрались на холм. Видимо, увиденное сверху его сильно не порадовало.
– Есть быстрее, товарищ сержант, – сосредоточенно ответил я, поднимая винтовку.
До «Ганомагов» отсюда было метров четыреста. Немецкая пехота уже развернулась в цепь и начала движение в нашу сторону, стремясь непрерывной стрельбой помочь своим пулеметчикам не давать нашим бойцам высовываться из-за насыпи. Фланговый охват немцы к моему удивлению так и не предприняли. Видимо, решили, что с таким слабым противником справятся и так. Вот сейчас и поглядим.
Еще раз внимательно оглядев немецкие позиции сверху, я обнаружил, где устроились минометчики. Сейчас они наносили нам самый большой урон, и начинать следовало именно с них. К сожалению, один из расчетов от меня закрывал дальний «Ганомаг», но два других миномета просматривались неплохо. Конечно, наблюдая за немцами отсюда, засечь вражеские позиции я бы не смог, но взгляд с орбиты дает немалые преимущества, и я собирался воспользоваться ими по максимуму.
Первые три выстрела я сделал практически без пауз. Два – по расчету правого от меня миномета, и один – по пулеметчику переднего «Ганомага». Магазин винтовки опустел, и я мола протянул руку за оружием сержанта. Тот хотел было что-то возразить, но посмотрел на поникшего за своим пулеметом вражеского солдата и протянул мне винтовку.
Расчет пехотного миномета у немцев состоял из двух человек, так что еще три моих выстрела заставили замолчать второй миномет и последнего пулеметчика на заднем бронетранспортере. Солдат противника я старался не убивать, целясь больше в их оружие, а не в них самих. Сменить погибшего пулеметчика несложно, а вот сам пулемет во время боя обычно заменить нечем. То же можно сказать и о миномете, но его сложнее повредить винтовочной пулей. В любом случае, огневой вал, прижимавший наш отряд к земле, резко ослаб, осталось только заставить замолчать третий миномет.
– Пора менять позицию, товарищ сержант. Если нас засекли, мины полетят именно сюда.
Я, конечно, сгущал краски. Расчет третьего миномета, сильно впечатленный почти мгновенной гибелью и ранениями товарищей, прекратил огонь и тоже решил сменить позицию, что оказалось нам только на руку. Я надеялся, что место, куда они переместятся, не будет прикрыто тушей бронетранспортера.
Мы побежали вправо, вновь спустились в балку и быстро взобрались на соседний холм. Эта позиция оказалась менее удобной, но зато теперь я видел расчет третьего миномета противника. Плужников зарядил и отдал мне мою винтовку, забрав назад свою.
Я сделал еще два быстрых выстрела, и подбирающаяся к нашей позиции немецкая цепь окончательно лишилась огневой поддержки. Бойцы старшего лейтенанта оживились, и открыли по противнику более интенсивный и прицельный огонь, насколько это было возможно имеющимися у них средствами, а немцы, наоборот, несколько замешкались из-за резкого изменения обстановки.
Я помнил, что у противника есть еще, как минимум, один пулемет на третьем мотоцикле, но где он сейчас, я не видел, даже используя панораму со спутника. За поворотом дороги, не подставляясь под наш огонь, остановились три грузовика. Из двух из них сейчас выпрыгивали немецкие пехотинцы и подгоняемые лающими командами унтеров, бежали прямо через лес на помощь своим товарищам.
Я сделал еще несколько выстрелов, стремясь добавить неразберихи в боевые порядки противника.
– Товарищ сержант, надо срочно уводить людей, пока немцы не перегруппировались и не пришли в себя. У нас много раненых. Это лучший момент для отхода – потом не оторвемся.
Плужников бросил на меня быстрый взгляд и открыл было рот для очередной отповеди в духе приведенной ранее цитаты из устава, но реальность жестокого боя, видимо, все же сместила что-то в его явно неглупой голове и вместо очередной трескучей фразы он буркнул только: «Нужно доложить командиру», и начал пригнувшись спускаться с холма.
И тут случилось то, во что я старался не верить, но чего все равно где-то внутри боялся. Внизу, на наших позициях, грянуло нестройное «Ура!» и человек пятьдесят красноармейцев – все, кто еще мог стоять на ногах – рванулись во главе со старшим лейтенантом в контратаку. Меньше чем у половины из них были винтовки. Остальные сжимали в руках камни, а кто-то и просто бежал навстречу врагу с пустыми руками, помогая себе лишь яростным криком.
– Зачем?!!! – у меня просто не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение и непонимание, но теперь мне ничего не оставалось, кроме как поддержать огнем эту самоубийственную контратаку.
От леса вновь ударили пулеметы, да не один, а сразу три. Видимо, немцы из грузовиков принесли их с собой. А я, наивный, думал, как мне объяснить Плужникову и Федорову, что если мы даже отобьемся от немцев сейчас, нас через полчаса накроют артиллерией или обойдут с флангов, а скорее и то и другое вместе. Не обойдут, и не накроют. Некого будет обходить и накрывать.
Я стрелял с максимальной скоростью, которую мог выжать из «мосинки» и одновременно орал ушедшему вниз сержанту, чтобы он вернулся и принес патроны, но, похоже, Плужников меня не слышал.
Через минуту мой невеликий боезапас иссяк, а у немцев все еще оставался один пулемет, и вновь захлопала пара пятидесятимиллиметровых минометов. Из тех, кто поднялся в почти мгновенно захлебнувшуюся контратаку, под прикрытие насыпи смогли вернуться человек десять, но и там уже рвались мины, хорошо хоть не очень густо.
Немцы, воодушевленные своим успехом, вновь двинулись вперед. С нашей стороны по ним больше никто не стрелял. И тут я увидел сержанта. Плужников пытался остановить бегущих к балке красноармейцев, но у людей больше уже не было никаких моральных сил продолжать сражаться. Избиение на неудачной позиции и последовавшая за этим совершенно непродуманная и неподготовленная контратака сломили их боевой дух и волю к сопротивлению.
Все закончилось очень быстро. Немецкие солдаты добрались до железной дороги, остановились, перебросили через пути десяток гранат, дождались взрывов и рывком преодолели насыпь. Живых на бывшей позиции нашего отряда, похоже, не осталось. Спастись смогли только те красноармейцы, кто успел добежать до балки.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
